Сон.

[risingmoon]

Мы бежали по улице, которая навсегда в моей памяти останется как Загородная, к месту, где должен был стоять наш балтийский дом. Загородная вообще снится мне во снах очень сильных, как одно из ключевых мест. Дома не было видно за другими девятиэтажками, но я прекрасно знала, что там находится теперь крепость, в который укрывается этот ужасный человек.
У нас была команда из трёх человек, и лидером была Ира, моя близкая подруга детства, а вот кто был третьим, я уже не вспомню. (Кажется, это была черноволосая девушка, наверное, Аилин. Про неё как раз был предыдущий сон или часть сна.) Нам срочно нужно было успеть попасть во вражескую крепость, пока ещё было не поздно.
Наши силы, решительность, да и атмосфера вокруг – всё напоминало Сейлор Мун, которая в определённый период была центром наших вселенных.
Ира бежала впереди. Я видела, как она добралась до конца улочки и крикнула нам, что всё в порядке, что мы укладываемся во время. А я бежала самой последней, и сердце почему-то ныло от нехороших предчувствий.
И как-то потом я сразу оказалась внутри крепости, бежала по узким и путаным коридорам, пока не прибежала в назначенное место. Это была тесная комната с несколькими дверьми, внутри которой толпилось много испуганных людей… И тут появился этот человек.
Я отчётливо помню его светлые волосы, наглый взгляд светлых глаз и неприятную улыбку. Мой взгляд метался между ним и толпой пленников, я понимала, что наш план провалился, что Ира не успеет, не придёт вовремя, что вся надежда только на меня, а я – один на один с ним, вот сейчас.
Силы были абсолютно неравные. Я даже ничего не успела сделать, а уже оказалась обездвиженной и прижатой к стене. Его лицо было близко-близко, и с губ слетали слова заклинания, очень древнего и мощного. Я пыталась ответить другим, защитным, но договорить его не успела, из моего горла вместе с дыханием вышло нечто невидимое, но горячее… И всё исчезло. Все эмоции, что я когда-либо испытывала, все желания, все краски мира покинули меня вместе с горячим комочком моей души, и теперь моё дурацкое, никчёмное тело валялось на полу. Он усмехнулся и повернулся ко входу, из которого как раз выходили две другие воительницы.
Я понимала, что им не выиграть. От этого было ни горячо, ни холодно, вообще никак. Во мне не осталось почти ничего. Кроме памяти. И вот эта самая память о том, что я должна всё обязательно исправить, подняла меня. Тело совсем плохо слушалось, но в голове был простой план, неведомо откуда взявшееся знание, как надо поступить. Я подошла к этому человеку и толкнула его в плечо, а когда он удивлённо повернулся ко мне, со всей силы вмазала ему под дых зажатой в руке связкой цветных карандашей. Парень согнулся пополам от боли (мой удар был неожиданно мощным), зрачки его сузились, и из лёгких вышел почти весь воздух.
Когда он снова поднял на меня взгляд, стало видно, что он изменился. Словно на меня смотрел совсем другой человек, очнувшийся от глубокого сна. Появившаяся рядом темноволосая женщина сказала, что его сделало таким проклятие, содержавшееся в дыхании его деда, которое парню пришлось носить в себе многие годы.
Он обнял меня и говорил, что очень благодарен мне. И что не будет ему прощения, пока он не вырастит во мне новую душу в замен отобранной. Он был наследным владельцем огромного и очень своеобразного научно-медицинского центра, а та брюнетка была его помощницей.
Потом они водили меня по разным лабораториям, что-то выясняли, с кем-то разговаривали, пока я безучастно стояла рядом. А когда мы вышли на улицу и присели на тёплые от солнца камни – что-то вроде бордюра, примыкающего к скале, возле которой располагался сам центр, - я сказала ему, что мне очень хочется снова увидеть цветной мир. Не было желания, была память о том, что тогда было лучше. Он грустно улыбнулся и пообещал.