Мешает жить ощущение головы, хрустального сосуда на плечах, который болит и предчувствует перемены в погоде - ну точь-в-точь норвежский стормгласс, стоящий у нас на окне. У него внутри ледяные кристаллы, целый лес, как в моей голове. Она болит, и хочется каркать хрипло и печально. Бедные вороны тоже очень метеозависимы, и когда у них болит голова, они выгибают шею и каркают.
Может, отсюда и эта расфокусированность, не возможность собрать даже радость от приезда хорошего человека из Питера. Завтра придётся идти в универ, нам придумали какие-то непонятные пары. Поэтому сегодняшний вечер нужно бы провести с пользой. Дел много и надо как-то заставить себя собраться и не смотреть всякую ботву по экрану, а порисовать.
Вроде стараюсь делать побольше всего, а оно так всё медленно выходит...
Судя по всему, так и не смогу сказать ничего вразумительного, поэтому ещё немножко напишу о Журавушке. У неё удивительная пластика, совсем не такая, как у Эльма. Очень женственная. Она любит брать меня за косички, как бы удивляясь: и у тебя тоже белые?)) А вообще она так мило не знает, куда девать руки и что с ними делать. Непривычно ей до сих пор, после крыльев-то.)
От неё пахнет свежим ветром, потому что она часто сидит на окне (всё равно у нас пасмурно постоянно.) У неё пронзительный взгляд, очень правильный, её взгляд. И следит она за мной, зрачками водит.)) У Эльма этого почти незаметно, у него другие способы слежки. XD Хочется нашить ей много-много красивых вещей и украшений каноничных сделать.
А блашинг, кстати говоря, оказался при дневном свете не так уж ужасен, как казался мне вечером. Ещё, пожалуй, можно обработать ноготки акварелью, и совсем хорошо будет.)) А Эльм так вообще счастлив, украдкой разглядывает непривычно выглядящие руки и даже окарину достал, играет.